30 окт. 2009 г.

Чувашский костюм в живописи. XX век.

Харисов Р. З. (Уфа). Род. 1953. Девушка-чувашка Сарпи (Посвящение Зарифу Башири). 2005. Х., м., 60 х 180. Экспонировалась в ЧГХМ, Чебоксары. 2008 г.Картина Р.З. Харисова с чувашским костюмом и современный костюм с национальным орнаментом (автор Т.В. Шаркова). Фото: В.Г. Кириллов.Владимиров К.В. Род. 1940. Вечер в Троицу близ Алманчино. 1994. Х., м. ЧГХМ.
Бычков Вячеслав Павлович (1877, Ярославль - 1954, Москва). На ярмарке (Чуваши на базаре в Чебоксарах). 1913 г. Х., м. 71х107. ЧГХМ. КП–1864.
Массовая народная сцена на территории т.н. Зеленого базара в Чебоксарах, на фоне косогоров и Покровской пятиглавой церкви 1672 г. Представлено два типа традиционного женского костюма, из двух соседствующих с Чебоксарами этнографических групп. В левой части стоят две чувашки верховой группы в белых одеждах, в плотных черных онучах, с открытыми головами. На голове женщины слева - хушпу (типа обруча) на невысокой мягкой основе, на второй - полоска вышитого масмака. В центре - идущая замужняя женщина из средненизовой группы (или переходной зоны), с прикрытой по бокам головой, приподнятым к ушам полотнищем сурпана, коротким масмаком на гладко уложенных волосах. У левого края - русская горожанка в обыденном цветном платье и розовом платке.
Бычков В.П. (1877- 1954). На ярмарке (Чуваши на базаре в Чебоксарах). 1913 г. Фрагмент, левая сторона. ЧГХМ.
Богородский Ф.С.(1895, Нижний Новгород -1959, Москва). Чуваши села Вомбукасы. 1925. Х., м. Собр. ЧГХМ, Чебоксары.Спиридонов М.С. Чувашка Ирина. 1946. Х., м. ЧГХМ.
Показан простой по составу традиционный костюм замужней женщины. Главное украшение - ама, скромная нагрудная подвеска с 2 рядами серебряных монет. На шее - сурпан, светло-желтая полоса холста с узорами по краям. Чуваши верховой гр. (вирьял, тури).Фешин Н.И.(1881-1955). Чувашская женщина. 1900-е гг. Х.,м. 89х31,5. Пост. от А.В. Григорьева. Козьмодемьянский историко-художественный музей. Инв. № 280. Этот тип костюма и нагрудное украшение см. на фото 1907 г. перейти >>Фешин Н.И.(1881-1955). Чувашка в девичьем наряде. 1900-е гг. Х., м. 65х78. Пост. от П.А. Радимова. ЧГХМ. Инв. РЖ-95. ЧГХМ, Чебоксары. Этот тип костюма см на фото 1910 г. -перейти >>, нагрудное украшение см. на фото - перейти >>
 Сверчков Н.К. (1881-1985). Поклонение Киремети. Эскиз. 1940. Х., м. ЧГХМ.
Показана сцена моления некрещеных чувашей у озера, близ родного села художника (Яншихово-Норваши Янтиковского р-на Чувашии). Белый цвет одежд является своеобразным символом единения во время обряда.
 Сверчков Н.К. (1881-1985). Пушкин в Чувашии. Х., м. ЧГХМ.  
Сверчков Н.К. (1881-1985). Пушкин в Чувашии. Фрагмент (правая часть). Х., м. ЧГХМ. 
Группа чувашей у колодца, в повседневной одежде: девушка в нарядной округлой шапочке тухъя ; женщина с белым сурпаном на шее и красным коротким масмаком на голове. На груди - ромбовидные нашивки, знаки замужней женщины. Такой тип костюма был распространен в родных местах художника - у средненизовых чувашей, на стыке нынешнего Янтиковского и Канашского р-нов. Бородатый мужчина за ними одет в традиционную одежду со скромно орнаментированной рубахой. 
Сверчков Н.К. (1881-1985). Девушка в вышитой рубахе. Этюд к картине "Пушкин в Чувашии". 
Сверчков Н.К. (1881-1985). Этюд молодой женщины. 1940. Х., м. ЧГХМ.
Сверчков Н.К. (1881-1985). Этюд к картине "Свадьба". Х., м. 

Письма из экспедиций-1. Первая поездка.

Экспедиция 1980-1. 18-19.06. 1980.
Чувашская Республика, Ядринский р-н, д. Персирланы.
Участники - Г.Н. Иванов

НАЧАЛО. Работа началась спонтанно, после развески передвижной выставки в сельском ДК, при очередной выездке на музейном автобусе в Ядринский р-н, с Л.Н. Элле и В.А. Рязанцевым.
Уже по дороге в Ядрин в селах и деревнях видны «двухэтажные с лабазами краснокирпичные дома крепколобые, похожие по своей мощи на северные избы (такие же узкие оконца). Наверное, каждый подобный дом можно показать в музее архитектуры под открытым небом.
В самом Ядрине, после стандартно выстроенного «нового центра» показались такие же крепкие как грибы, интересные по архитектуре и разные по форме дома. Все это собиралось воедино церковью с колокольней без креста – пока мы проезжали по улицам она поворачивалась к нам разными сторонами, возвышалась над всеми зданиями. Церковь поздняя, и классические черты читаются четко. Вспомнилась гигантская колокольня в Красных Четаях, давящая на площадь перед ней, здесь же этого не чувствовалось, хотя высота не намного меньше. Возможно, мы не были вблизи. На взгляд со стороны, Ядрин кажется старинным, купеческим поселением; подобное чувство возникало у меня и на улицах других городов, не разбавленных новостройками: Горького, Казани, Кирове, в Московском Замоскворечье.
После Ядрина - медленно Сура, Ямозово (кажется) дорога в Тимирязева, через спуски и подъемы, обычная поселковая и хорошая лишь в сухую погоду.
Проехали зелеными улицами к центру. По обеим сторонам дома, избы, в двух трех местах разглядел «живописные» соломенные крыши сараев, клетей, навесов, слева остались резные воротные столбы – но резьба не была ни старинной, ни особенно искусной, - это все проезжало мимо, я глядел на все, как на чужую жизнь, непонятную и, как всегда, интересную своей неизвестностью,. Конечно, хотелось что-то узнать об этих людях, посмотреть на их жизнь хотя бы со стороны, но в мыслях не было, что назавтра утром я встречусь здесь с людьми, со многими буду говорить и много о них узнаю. Поначалу же наша задача была простой, понятной и я себя не связывал с этой неизвестной деревней никакими нитками, ни с какой стороны.
Неуютный, запущенный ДК с обсыпающейся штукатуркой на фасаде (почему это на модных плоских крышах не могут сделать нормальные водостоки)? Затем тоскливое, прохладное, полуголодное сидение и ожидание местных жаждущих искусства людей. После долгих сомнений: ехать или нет – мы осторожно выпили (я 1,5 рюмки) водки «Пшеничной» вперемежку с молоком и разломанными кусками свежего районного хлеба.
УТРО В ДЕРЕВНЕ. Автобус остался на ночь на площади перед ДК. Ночь прошла ужасно для моего разнеженного тела. После сложной и неспокойной ночевки на его сиденьях, с мыслями об этом старинном селении, я решил начать знакомство с деревней и людьми. С первыми полулучами солнца из невыспавшейся головы стали комочками рождаться и формироваться какие-то мысли. Спать было невозможно, да и расхотелось от желания просто побродить по деревне, посмотреть на чужие избы, чужие ворота. Где-то в глубине, кажется, ворочалась мысль, что неплохо - бы руками ощупать эти резные ворота, зайти во двор с соломеннокрышными сараями.
Было около 5 часов, солнце уже взошло. Улица уходила в перспективу, и огромные ветлы на ее конце смотрелись зелеными кулисами для отдаленного полевого пейзажа. Это был сам по себе влекущий вид, а спокойное тихое утро располагало для прогулки. Кроме давно зревших желаний и стремлений, я не имел конкретных планов исследований и поиска вещей. Кажется, я даже не взял с собой тетради, поэтому писал на случайных листках.
На первой же улице предполагаемая прогулка переросла в первую в моей жизни экспедицию... Я пошел по известной уже улице, по дороге не удержался, зарисовал вид, который вначале привлек, а потом понравился, удивил своей простотой и красотой: дорога, с двух сторон ветлы с темными пятнами стволов, между ними, вдали – голубые полосы горизонта.
ДЕНЬ ПОБЕД И НАХОДОК. Дома на этих улицах казалась не старинными, да и резьба на воротах - относительно недавней, поэтому захотелось узнать, где у них более древняя часть селения, т.е. «Гнездо». Подошел к женщине, метущей улицу у своего дома (деревня уже пробуждалась, гнали коров, шли в город). Спросил о вышивках, и она указала на противоположный дом «Ольги аппа».
Просторный двор, постройки под соломой, крытая щепой старая изба, а рядом более новая. Сама хозяйка 1916 г.р., живет одна, довольно живая. Обстановка дома старинная, сохранилась хорошо, стояли сундук и ткацкий станок. Хорошо поговорили - о жизни, о галерее, о себе и пр. Потом она открыла сундук в сенях, долго шарила и вытащила сверток с изумительными вышивками. Я не ожидал такого блеска: это было несколько красных полос с вышивками для масмака, другие – хулчи (здесь все говорят на О, в верховом диалекте: сорпан, холчи). Долго разглядывали эти вещи на столе, она показывала их расположение на голове, плечах, повязывала на шею сурпан. Подобный сурпан верховых чувашей видел впервые – удивительно короткий, узкий, одинаковый узор по всем сторонам. После долгих душевных разговоров она дала хулчи, сурпан, но масмаки, немного подразнив меня, оставила себе. Показывала платья, от которых я отказался: показались недостаточно старинными, «слишком» неукрашенными. Сейчас я думаю, что надо было взять.
Во дворе - уже по своей инициативе - я направился с ней в старую, но хорошо сохранившуюся избу. Сени без пола, и сама изба – интерьер традиционный для старинной избы. Сразу бросился в глаза футляр, точнее, шкафчик темного дерева для настенных часов. Интересная форма, изящные накладные детали, дерево двух тонов - явно ручная работа мастера. Оказывается, делал столяр из их деревни, живший где-то неподалеку.
И опять я допустил ошибку – не стал выпрашивать футляр, потому что она проговорила, что скоро купит новые ходики взамен испортившимся старым, вделанным без нужды в этот футляр.
Ольга Семеновна (я уже записал ее данные) дала мне имена других мастериц, своей матери. Я с ней хорошо распрощался, оставив себе и теплые воспоминания о ее дорожках,- изумительных по колориту,- которые она не захотела отдавать. Это было понятно – дорожки, в отличие от сурпанов и вышивок - вещь, которая еще нужна в обиходе.
Выйдя из первого дома, я был доволен без меры и настроен по-боевому. Такой успех уже в первой избе! После, не помню уже подробностей, заходил в несколько мест
- где без толку, а где и с результатом. Впечатления остались, а затем отстоялись такие: все в избах по-прежнему, мало изменилось за многие годы. Образ жизни кажется таким же. Особенно одинока жизнь этих женщин: вдов, одиноких или оставшихся без детей, уехавших в город. Лишь частично их жизнь открывалась мне в скорых разговорах - слишком скорых, ибо я чувствовал, что не успею обойти интересных людей и все выполнить, как задумал. Работа развивалась почти спонтанно - аппетиты разгорались, назывались новые имена, упоминались вышивки, украшения из монет. О резьбе по дереву я начал спрашивать особо, как-бы чувствуя ее присутствие на пути. И вот я попал в избу Яковлевой Антонины Кирилловны, 66 лет. Оказалось, она дочь того самого столяра. Его мастерство сразу видно в этом доме: здесь были темные фигурные рамки для фото, стул с причудливо изогнутой спинкой, стол с точеными ножками. А на стене – висел знакомый футляр! Точнее, не тот же, что у Ольги Семеновны, а имеющий свою форму, свои детали, но стиль автора явно тот. Мы поговорили, она вынесла вышивки (опять-таки достала из угла сундука), но футляр от часов оставила себе, как память об отце. Прожила одиноко, не была замужем.
Оставив порядочную добычу с первой улицы в автобусе, я отправился вниз, в более старинные места деревни. Народ уже расходился по работам, некоторых нужных людей я не заставал, но шел дальше, в глубь деревни. А места там замечательны по красоте. Овраги с рядами прудов обсажены деревьями, похожими на рощи. Спокойные тропинки, легкие подъемы, где–то фигуры женщин, идущих с вилами – я невольно вспомнил свою деревню.
В переулке у самого оврага, в крепком доме с верандой, жила хозяйка с сынишкой, и тут мне удалось увидеть украшения – хĕрес çакки с монетами до 1864 г. (многие уже полностью стёрты), ожерелье с бисером и серебряной с изящной сложной цепочкой. Тут я припомнил выражение «польское серебро» (вещь была сделана из этого желтоватого металла). Оказывается, в 1920-30-х гг. украшения почти насильно заставляли сдавать в обмен на товары – многие сдали, а она зарыла под камень во дворе. И сейчас в деревне только 10 человек имеют подобные комплекты. Отдала в галерею масмаки, украшенные блестящими бусинками «кушак куç» и лентами.
Дальше я отправился через зеленый овраг и вышел напротив большого дома, где мела улицу женщина лет 55-ти. Заговорил, как обычно, дома прошли к сундуку. Она достала особый тканой сурпан с рельефным белым полотнищем: очень интересный вид тканья, по-чувашски называется «ратнялла» (рядно?). Переспросил, записал. Показала и несколько рубах, из которых я выбрал одну, не желая обидеть (когда много всего, «второстепенные вещи" не интересуют).
Подошел муж, бодрый еще старик, с ним поговорили, они вспомнили, как до войны сдавали украшения, затем показали небольшие ожерелья и «заколки» из монет для волос. Были монеты нач. ХIХ в (1830 г. и др.). Выяснили, что рядом у соседей, есть интересные вещи и даже ковш. Попрощался и отправился туда.
...Полуразвалившиеся сени, крыльцо развалено полностью, ноги ступают на случайные доски. Куры, двор, заросший травой, построек вроде бы и нет. В избе – ощущение, что революции еще не было. Старуха худая, вся в сером и черном, согнувшись, подметает у двери цыплячий помет. Выпрямилась (оказалась довольно высокой), глаз в бельме, ужасающие «следы жизни», как я любил говорить на экскурсиях в галерее. В который раз за это утро я видел подобное, даже малодушно отворачивал глаза, было неловко смотреть в беззубые рты, расплывающиеся глаза, восковые складки на лице.
Хозяйка присела на табурет. Я огляделся, обошел стены. Три картины маслом на фанере – охотники и зимний пейзаж. Очень интересно, даже профессионально. Оказывается, дед или прадед привез из Казани. После недолгого разговора она пошла на кухонную часть (я направился за ней) – и достала висевший в углу деревянный ковш, очистила его от каких-то мелочей, вложенных туда, и я разглядел в ее руках что-то интересное, редкое. Да, это был настоящий резной ковш с фигуркой коня! Чем больше вглядывался в этот ковш (да и любовался позже), тем больше он мне нравился. Плавные, логичные переходы, пропорциональность, в меру условность, украшенные только там, где нужно и очень деликатно – как это не похоже на современные образцы «выставочных» ковшей! Кромка черпака обломана, когда-то была скреплена веревочкой, но кусочек все же выпал. В моих записях сохранилось имя мастера: Гармонщиков Николай. Позже ковш стал украшением чувашской коллекции в музее, часто экспонировался на временных и постоянных выставках (см. его фото и данные на сайте ЧГХМ).
В углах я заприметил какие-то посудины, в т.ч. туес из бересты с тиснением, с крышкой. Жбан с открывающейся крышкой и фигурной массивной ручкой, наподобие большой кружки для пива. Тогда я обращал внимание лишь на резьбу, чего на жбане почти не было, кроме ряда мелкого орнамента на тулове. Однако он вызывал уважение своими формами. Хотя хозяйка не дала ничего из этого, я был рад и за ковш.
После хождений по деревням я был, конечно, доволен, возбужден удачей этой «свободной охоты». Совсем случайно решился походить по дворам – и такие вещи! Впервые видел так много вышивок истинных, чувашских. Пусть они относительно поздние, с конца 19 в. вплоть до 1930-ых гг., но истоки древние.
Знакомство, объяснения, переговоры, вынос вещей для осмотра... азарт нарастал от двора к двору, от дома к дому. Так прошла половина дня, потом еще немного. Изредка я возвращался к автобусу, делился с коллегами радостными открытиями и оставлял очередные вещи, полученными от людей. Все было взято "в дар", как мы стали потом формулировать. Тогда это выражение показалось бы слишком официальным для того увлекательного дела, в который я влез с головой.
ИТОГИ. Уже в эту поездку естественными стали некоторые принципы работы: чувашский язык, искренность, мотивированность вадельцев, фиксация информации. В первые годы исследования еще не были поставлены на нужном уровне. Не было фотоаппарата, тем более - средств на закупку вещей.
Привез 37 предметов - это были сурпаны, масмаки, напечники холчи и мелкие заготовки с чудесной мелкой вышивкой.

О дер. Персирланы
:

Праздник деревни 2009 г.: http://yadrin.com/3017-jadrinskijj-rajjon.-den-derevni-persirlany.html
Спутниковое фото: http://www.esosedi.ru/onmap/persirlanyi/4866509/index.html#lat=55878775&lng=46257935&z=12&v=2&mt=0
Карта деревни и окрестностей:

Старинные чувашские рубахи (зарисовки и схемы кроя). предметов

Схемы некоторых рубах по этнографическим и этнотерриториальным группам.




Схема кроя и орнаментирования женской рубахи чувашей Самарской губ. Нач. 20 века.
Экспедиция 1996 г. Самарская обл., Похвистневский р-н, с. Среднее Аверкино (чув. Эверкель).
2.Графическая схема кроя и декора. 1.Натурные схематические зарисовки в экспедиционном дневнике(на основе точных обмеров). 27.07.1996.

Аван-и, мы начинаем.

Открываем блог о чувашском народном костюме и народном искусстве. Наши задачи – точная, привлекательная и свежая информация об этой сфере человеческой цивилизации. Информация – из первых рук музейного специалиста.
Планируется размещать:
фото - цифровые, черно-белые, архивные.
графику – рисунки костюмов, в т.ч. экспедиционные и исследовательские рисунки и схемы;
живопись – картины, эскизы и этюды с костюмами;
тексты – свои статьи, эссе, заметки, комментарии;
материалы научных и собирательских экспедиций 1980-2005 гг. (дневники, списки, изображения и др.).
Комментарии к своим книгам и обзор литературы по костюму.
Наши интересы – традиции костюма, вышивки, узорного ткачества, украшений из монет и бисера, деятельность народных мастеров.